Попытка – не пытка - Страница 60

– А что это? – Я хотела развернуть и узнать, что находится внутри небольшого, но неестественно тяжелого пакета.

Однако Сталин остановил меня:

– Дома посмотришь. Думаю, на некоторое время это даст тебе возможность беспрепятственно летать сюда, не отвлекаясь на заработки, и отпраздновать свадьбу сына так, как ты мечтала…

В этот момент щелкнул таймер, и я оказалась в своем времени, где было полпервого ночи. Обнаружив на диване спящего без задних ног Натаныча, я пошла к себе и посмотрела, что именно лежит в загадочном свертке. После этого, поняв, что действительно заслуживаю империалистических подарков, я приняла душ и легла спать в состоянии обжигающего счастья.

* * *

В семь утра меня разбудил звонок в дверь. Надеясь на то, что сын проснется и выяснит, кого нелегкая принесла, я повернулась на другой бок и накрыла голову подушкой. Мелодичная трель повторилась.

– Глеб! Пойди разберись! – крикнула я и прислушалась.

Из его комнаты не доносилось ни единого звука. Он вообще здесь или уже куда-то уехал? Мне пришлось сползти с кровати и пойти в прихожую.

– Кто там еще? – я высунула голову в общий холл.

Из-за дальней железной двери раздался голос Натаныча:

– Иди сюда! Разговор есть!

Ругаясь на чем свет, я пошла открывать:

– Тебе делать нечего? Да? Семь утра! Жара идиотская дышать не дает. Я после свадьбы в себя пытаюсь прийти. А ты бродишь здесь, как привидение!

Он сунул руки в карманы шортов и, наклонив голову, посмотрел на меня:

– Симпатичная у тебя ночная рубашка. Интересно, а чего ты ее с собой в 1937 год не берешь?

– Ты пьяный что ли опять?

– Трезв как стекло. И заметь! Прекрасно себя чувствую!

Мне захотелось спустить его с лестницы:

– Я поспать имею право? Мне, знаешь, это вообще нечасто удается. А ты приходишь и будишь меня ни свет ни заря! Говори, что надо, и уходи!

Он стал прохаживаться вдоль лифтов:

– Знаешь, я вчера весь вечер думал и пришел к выводу, что если я полечу к Косыгину, то он выпишет мне допуск к моей установке, и тогда я смогу, как ты говоришь, жару отключить.

– Ну так и лети к своему Косыгину! А еще можешь Брежнева навестить, Суслова, Устинова… и еще кого-нибудь, кто мил твоему сердцу. Только я не понимаю, зачем ты сюда в такую рань приперся!

Он подобрал с пола какую-то рекламку:

– Для реализации моих планов мне нужен Windows 98. У тебя есть установочный диск?

Я поняла, что заснуть мне уже не удастся:

– Нет у меня диска. И не было никогда. Я даже не знаю, как все это устанавливается. Бред какой-то! Если тебе поговорить хочется, так давай пойдем кофе выпьем. Или ты предпочитаешь тут, возле мусоропровода, объясняться?

Натаныч замахал руками:

– Нет, нет, нет… У тебя там Глеб… Он и так обо мне невысокого мнения из-за твоей распущенности, а тут еще меня на кухне увидит… Ладно, раз диска нет, то я пошел…

– Ну счастливо! – Я хотела захлопнуть дверь, но он остановил меня.

– Слушай, какой же я дурак! Ведь я могу взять эту системную папку в твоем старом лэптопе, где ты гороскопы считаешь. Дай мне его на пару часиков. Я тогда к вечеру успею вернуться из 1974-го и заброшу тебя, куда скажешь.

– Натаныч! Зайди в квартиру. Я не могу бегать тут в таком виде. Глеб, кажется, ушел уже. А ноутбук у меня на антресоли рядом с елкой лежит. Мне минут пять понадобится, чтобы его вытащить.

Тут у меня из-за спины раздался заспанный голос сына:

– Мам, кто там пришел? Я вчера сантехника вызвал. Это он?

Натаныч приложил палец к губам, а я крикнула:

– Нет! Это ко мне! Соседка с пятого этажа! – Я посмотрела на щуплую фигуру моего друга и засмеялась. – Ладно, герой-любовник, жди здесь. А то, действительно, сейчас он начнет выяснять у тебя, сколько сигарет я выкуриваю, почему без букета пришла… Я мигом!

Быстренько шмыгнув домой, я на цыпочках прошла в кухню, взяла табуретку и полезла на антресоль. К счастью, ноутбук лежал с краю. Я схватила его и выскочила к Натанычу:

– Держи. Только я вспомнила… У него же USB-порт не работает. Я тебе говорила. Ты не сможешь папку достать.

Натаныч покрутил в руках мой увесистый компьютер:

– Такой кирпич! Да еще и порт сгорел! Ну ничего. Я из него все, что мне надо, через флоппи-диск выужу…

– Через что? – не поняла я.

– Темная ты! – он ткнул пальцем в боковую прорезь. – Через дискету! Ну, мне пора. А то в 1974-й не успею.

Не дожидаясь, когда приедет лифт, я помахала ему и пошла обратно. К своему ужасу, я застала Глеба у себя в комнате с фотографией в руках.

– Мама! – Он удивленно смотрел на меня. – Это что еще такое?

Чаша моего терпения лопнула, и я решила сказать ему правду:

– Это мое свадебное фото. Вчера в 1937 году я расписалась со Сталиным. Это он заваливает меня цветами, подарил кольцо с бриллиантом и попросил принести ему литературу, чтобы вести страну к светлому будущему!

Глеб улыбнулся и еще раз посмотрел на снимок:

– Да… А я и не знал, что ты так лихо в фотошопе работаешь. Практически не заметно, что это фотомонтаж. Только вот с историей у тебя напряженка. В 1937 году Сталин такую форму не носил. Это гораздо позже было! – Он положил фотку на стол. – Ну, я пойду еще посплю. Мне в двенадцать на пресс-конференцию ехать…

Облегченно вздохнув, я легла на кровать и, прокрутившись минут сорок, заснула. Однако в девять меня снова разбудил дверной звонок. Решив, что это слесарь, я накинула халат и выбежала открывать. На пороге стоял Натаныч в своем допотопном костюме семидесятых годов и с моим ноутбуком в руках:

– На, забери. Действительно, ни фига не работает. Хорошо еще, что у меня дискета завалялась от старых времен. А то накрылся бы мой проект. Ну, я пошел в 1974-й, надеюсь, что жара теперь недолго продержится.